Идею инвестировать в образовательный бизнес мне подсказал [сооснователь и первый президент бизнес-школы СКОЛКОВО] Рубен Варданян. Он был активно вовлечен в процесс становления школы и участвовал в нашем обучении на программе Executive MBA в 2010 году. Студенты бегали за ним, в том числе и я, дергали за рукав и спрашивали, куда деньги инвестировать. Мне он ответил: «Иди в образование, это твое». Я послушался его совета, как пионер старшего товарища, пошел в образование — и пока не разочаровался.

Образование — это, по сути, сквозная система подготовки кадров. Особенно сейчас, когда грани между средним и высшим образованием или между младшим дошкольным и средним образованием стираются и всё становится единым образовательным циклом — lifelong learning.

Нашим заказчиком в конечном итоге выступает бизнес, поэтому мы сформировали образовательный продукт с учетом понимания принципов работы крупнейших международных IT-компаний. Для этого я много времени провел в США, учился на короткой программе в Массачусетском технологическом институте (MIT), потом изучал, как устроены Стэнфордский университет и компания Google. Когда видишь, как работают Google или Apple, то наглядно понимаешь, к чему готовить детей: к умению развиваться в мире, где одни профессии умирают, а появляются новые. Обучать одной профессии становится опасно, поэтому мы готовим детей к жизни, в которой они смогут быстро сориентироваться.

Наши маленькие победы во многом базируются на длинном горизонте планирования. Мы смотрим как минимум на 15 лет вперед и ставим такую задачу: к 2032 году три тысячи выпускников ONE! School поступят в топ-200 университетов мира.

Детский сад и школа должны воспитывать ценности. Возьмем условный Google. Для него идеальным сотрудником будет человек, который пришел из Стэнфорда или MIT. Почему? Всё дело в критериях, по которым эти вузы оценивают и отбирают абитуриентов. Их адмиссия (правила приема абитуриентов. — Прим. Бизнес-школы СКОЛКОВО) состоит из трех больших блоков, и только один из них отвечает за то, что написано в дипломе. А два других, которые постепенно становятся всё важнее, — это soft skills и personal abilities (социальные и деловые навыки и личные качества. — Прим.бизнес-школы СКОЛКОВО). В российских школах и университетах пока в основном требуются и оцениваются академические способности, и в этом принципиальная разница.

Когда я изучал требования вузов, я удивился, что среди персональных качеств абитуриентов самыми важными были адекватность самооценки и способность сопереживать.Поэтому мы выбрали систему организации учебного процесса IB (International Baccalaureate — международный бакалавриат. — Прим. бизнес-школы СКОЛКОВО). Согласно ей, любая деятельность в учебном процессе оценивается с точки зрения прокачки персональных качеств или soft skills ученика.

Мы практически ежеминутно сверяемся, что мы делаем в плане ценностей. Например, на адмиссии выбираем не просто ученика, а семьи, которые разделяют наши ценности. Одна из главных задач приемной кампании — сформировать среду, в которой ребенок сможет развивать свои персональные качества. Среда — это и семья, и педагоги, и система управления, и сами дети. Чем больше будет элементов, совпадающих по ценностному ряду, тем легче и проще реализовывать образовательные задачи.

Я не сторонник способа принимать бизнес-решения на основе исключительно своего опыта или опыта своих детей. Когда кто-то открывает детский сад, потому что у него есть дети, — это бутиковая история. А когда у вас цель, чтобы три тысячи выпускников поступили в топ-200 мировых вузов, какой тут может быть личный опыт? Ты мыслишь системными категориями: сколько нужно кампусов, чтобы эту задачу реализовать, с какой скоростью и в какой последовательности их открывать, как их сможет обеспечить корпоративный университет, как будет выстраиваться система управления процессами, как будет формироваться библиотека знаний ONE! Store. Мы приняли решение, что начнем с детских садов, потом будем открывать начальные школы, потом — средние и так далее. Мы развиваемся в корпоративной культуре, а не бутиковой.

До 2025 года мы хотим открыть 3–4 кампуса в Москве. Мы их называем «десятитысячники». Это современный образовательный формат К-12 — образовательные учреждения, где учатся дети в возрасте от 2 до 18 лет. Параллельно мы открываем кампусы в регионах. Например, в 2020 году в третий раз будем делать предпринимательский лагерь для подростков на курорте «Роза Хутор», смотрим и изучаем возможности международных локаций. Держу в голове, что эта история тоже будет масштабироваться.

Главный образовательный тренд на сегодня связан с тем, что стремительно меняется ландшафт профессий. Подход ХХ века, когда средние и высшие учебные заведения готовили к одной профессии, очень рискованный: можно научиться тому, что уже не существует. Это большая проблема. И даже если ты получил профессию, которая тебя сегодня кормит, не факт, что она будет способна на это завтра. Поэтому сейчас для людей среднего и старшего возраста системы перепрофилирования будут становиться всё более актуальными.

Детей сегодня надо учить не профессии, а скиллам, которые позволят им адаптироваться и перенастраиваться. Это и есть задача образования. Плюс к этому образование решает задачу научить человека вести себя в социуме, быть уверенным в себе, мыслить outside-the-box.

Традиционная система государственного образования не способна воспитывать гибких людей. Чтобы воспитать ребенка адаптивным, современным, креативным, с установкой на личное развитие и рост, нужен адаптивный учитель и гибкая, постоянно актуализирующаяся образовательная среда. Система, которая не обладает всеми этими способностями, воспитать такого ученика или студента не сможет. Это под силу хорошему частному образованию, которое не так сильно зарегулировано и иначе настроено.

В США студентам помогают выбрать профессию при помощи больших данных. Каждый университет уже сейчас — это десятки тысяч разных модулей и дисциплин в онлайн- и офлайн-формате. Ни один человек уже сейчас не способен разобраться, какой модуль или курс ему выбрать. Справиться с этим помогает обработка больших данных: чем больше данных об ученике есть, тем проще ему предложить именно тот набор, который соответствует его ожиданиям, предпочтениям, способностям. Дальше студент набирает необходимое количество часов и оканчивает вуз с профессией, которая ему по душе.

Дети до 12–14 лет базово должны учиться офлайн, а потом начинать совмещать его с обучением онлайн. Ты что-то прослушал в онлайне, а потом закрепил это в офлайне в лабораториях и проектной деятельности. Это называется блендовое образование — микс офлайн- и онлайн-форматов. Это уже не будущее, а настоящее, и мы массово осваиваем и тестируем подобные решения, чтобы с их помощью делать более качественный продукт и обеспечить региональное присутствие.

В образовании постоянно происходят небольшие, но важные изменения. Например, набирает обороты концепция Bring Your Own Device («Принеси свой гаджет». — Прим. бизнес-школы СКОЛКОВО). То есть в школах не запрещают девайсы, а наоборот, разрешают — главное контролировать их использование. Много внимания уделяется эмоциональному интеллекту, проектной деятельности. Как в бизнесе: проектная работа имеет хорошие характеристики, очертания, роли в команде, законченность, она помогает увидеть результаты. Это площадка для проявления способностей. И конечно, глобально меняется роль учителя: он становится фасилитатором. Точкой доступа к знаниям становится не школа, а девайс, поэтому задача учителя — помочь в развитии интереса к познанию.

Когда ребенок с радостью идет в школу и не хочет оттуда уходить — это счастье. И когда детям в школе дают много-много всего, и ты понимаешь, что это не просто анимация, а разностороннее развитие, c высоким академическим результатом, это здорово. Поэтому одна из моих задач — популяризировать современное частное образование. Для этого приходится иногда проводить публичные мероприятия от лица индустрии образования или ONE! International School. Это не самое большое удовольствие, но это мой commitment (приверженность. — Прим. бизнес-школы Сколково) и проекту, и индустрии, в которой я работаю.

В бизнес-школе СКОЛКОВО мне запомнилась атмосфера и вещи, связанные с жизнью не в аудиториях, например околофутбольной. Я помню, как мы с профессором Китом Гудаллом смотрели финал Лиги чемпионов. Он болел за «Манчестер Юнайтед», и мы сидели, пили виски, жарили баранину на улице и топили за его команду. Причем нам показалось мало одного телевизора, мы из разных номеров гостиницы принесли три телевизора и устроили стереоэффект, еще неожиданно раковина упала в номере (смеется). Такие вещи запоминаются. Теперь из года в год, встречаясь с Китом, мы всегда обнимаемся, вспоминаем это и смеемся. С уважаемым мною Моти Кристалом были аналогичные истории.

Executive MBA, на мой взгляд, это программа про осмысление. Там учат задавать самому себе сущностные вопросы, а не преподносят на блюдце ответы. Это больше похоже на книжку, в которой даны намеки, приведены примеры из жизни. Ты прочитал ее, задумался и сказал: «Вот же, оказывается, как интересно можно реализоваться. Хорошо бы что-то попробовать применить у себя в компании».

Сообщество выпускников бизнес-школы СКОЛКОВО — это, во-первых, клубы по интересам. Во-вторых, это сообщество, в котором люди прошли некий отбор. Сейчас в СКОЛКОВО несколько тысяч выпускников. Тем не менее у нас два раза в год встречи с друзьями, и мы стараемся их не пропускать. Но гораздо важнее, что зародились традиции: с одними в футбол играем, с другими в баню ходим, с третьими бизнес делаем, дружим, приятельствуем семьями.

Вместе с ребятами из бизнес-школы я прошел одно из самых ярких приключений в своей жизни — пересек Атлантику под парусом. В 2017 году меня позвали с собой ребята из клуба яхтсменов при бизнес-школе. Нас было 18 человек, из них 13 русских и 5 итальянцев. Мы шли под парусом 17 дней, специально в шторм шли, чтобы победить — и в итоге первыми пересекли финишную черту. Это был опыт из числа тех, которые никому не советую, но которым горжусь. Регата стала настоящим испытанием: и лодка дымилась, и паруса мы рвали, теряли, и руль отрывало. Пройти с честью такой путь с людьми непростыми — дорогого стоит. И таких людей мне помогла найти бизнес-школа. После такого мы со многими стали практически братьями.

Я помню себя до бизнес-школы СКОЛКОВО: у меня были золотые часы, Vertu, ботинки из крокодила. Я же пришел в бизнес-школу нефтяником, в Казахстане работал в основном, а в этой стране в начале 2000-х в определенных кругах был важен такой элемент деловой культуры, как дресс-код. Чтобы долго ничего не объяснять, надо было «стильно» выглядеть. Но вскоре круг общения поменялся — и стало не к месту носить золотые часы и Vertu. Вообще я очень рад, что в этом смысле всё становится здоровее и после школы мы все стали жить экологичнее.

В бизнес-школе СКОЛКОВО — среда людей, желающих генерировать ценности. Таких мест мало, поэтому я часто рекомендую людям — кому считаю, что это нужно, — пойти учиться именно туда.

Спорт занимает важную часть моей жизни, потому что мне важно быть в форме. Для меня это в первую очередь удовольствие. Я и в футбол играю, и боксом занимаюсь. Стараюсь тренироваться 2–3 раза в неделю — иначе чувствую себя некомфортно, не хватает нужных ощущений.

Сейчас для меня спорт — это про здоровье и удовольствие. А в школьном возрасте это еще и про обучение. Например, одна из обязательных задач программы наших учеников, прописанных в Code ONE!, — спортивный разряд. Это не формальное требование, но один из критериев оценки топовыми университетами. Наличие разряда подразумевает, что человек имеет спортивные навыки — умеет собраться в моменте, имеет развитую силу воли, характер, способен сделать усилие над собой, сработать в команде. Все эти вещи очень приветствуются.

Иногда мне приходят мысли, что есть бизнес, в котором можно меньше работать и больше зарабатывать, чем в образовании. Но я так радуюсь, когда вижу, как школа становится центром социума, как наши кампусы открываются в новых местах, как родители специально для удобства переезжают в районы рядом с нашими школами. И когда я вижу детей, которые приходили к нам в детский сад в памперсах, а сейчас встречаю их у себя в школе, это делает меня счастливым. Это всё компенсирует.

Если занимаешься любимым делом, то постоянно подпитываешься энергией — именно поэтому я и не устаю. Это вообще единственный источник, иначе бы я давно выгорел. Что я делаю, чтобы восстановить силы? Куда-нибудь ухожу с книжкой и читаю. Или могу просто в телефоне залипнуть, главное, чтобы со мной не разговаривали.

Я болею за «Динамо» уже 43 года — меня еще дедушка привел на стадион. А бабушка рассказывала, что ее он впервые привел на стадион в 1944 году. Так что я очень люблю на стадион ходить — у меня абонемент.

Баня для меня — идеальный отдых. Я раньше в «Сандуны» ходил с однокурсниками по бизнес-школе, но потом устал от этого — там было больше нетворкинга, чем бани. Теперь хожу в одну московскую баню, куда ходят крутые дедки. Они всё время с травами, каждый час что-то запаривают: то иван-чай, то полынь, то донник. Такой кайф с этими травками попариться. А еще хорошо за город уехать и просто воздухом подышать. Я такое люблю — социопатичные формы отдыха.